Архитектура х изобразительное искусство. Что делают на картинах дома? / Поле

Автор: Журнал о дизайне и культуре «поле»

Дом и его изображение идут рука об руку с древности. В 2013 году в Испании нашли рисунок жилья, возведённого человеком примерно 14-13,5 тысяч лет назад: это был шалаш, выцарапанный на куске сланца.

В этой статье мы попытаемся прочитать не по архитектурным чертежам, но по изображениям уже построенных зданий:

С самых начал цивилизации в изобразительном искусстве появлялись архитектурные объекты. В западной культуре их можно обнаружить и на древнеримских фресках, и на гобеленах раннего Средневековья, и на иллюстрациях позднего — однако они не были главными смысловыми «героями» полотен, ни особенными композиционными элементами.

В период, который позже обозначили Ренессансом, изображение архитектуры стало именно последним. Мастера начали помещать на свои работы здания: их геометрия и масштабы помогали создать перспективу и визуальный эффект глубины.

Джованни Баронцио, три сюжета о рождении и крещении Иоанна Крестителя. Написан для церковного алтаря около 1335 года. Архитектура здесь визуально разделяет части нарратива

Но архитектурные элементы служили ещё одной цели: продемонстрировать великую ценность гармонии и того миропорядка, к которому должен стремиться христианский мир.

Идеальная геометрия, чёткий ритм, предсказумость паттернов для человека Возрождения были отражением сакрального. Архитектура, которую изображали на фоне библейских сцен или сказаний о святых, сообщала зрителю: здесь божественное совершенство, идеальная структура и гармония.

Здесь важно понимать: ещё в период высокого Средневековья теологи вывели, что Господь суть Архитектор. Например, согласно Ветхому Завету Он указывал Ною, как строить ковчег, — и это только один маленький пример того, как бог сообщал библейскому герою структуры и, будто профессиональный архитектор, имел план.

Так изображение портиков, арок, колонн, каскадов, башен и множества других архитектурных элементов на христианских полотнам указывало на божественное подобие.

Элемент алтаря в церкви Святой Луции Маньоли. Доменико Венециано написал его между 1445 и 1447 годами

Триптих для алтаря кирхи Мидделбурга, Рогир ван дер Вейден, середина XV века. Архитектура библейского хлева в романском стиле, на заднем плане современный художнику европейский город

«Семья Дария перед Александром Македонским», Паоло Веронезе, 1565 год. Группа людей изображена на фоне современных автору зданий итальянской Вероны, и это создаёт эффект, будто герои в роскошных театральных декорациях

А в XVI веке у фламандцев архитектура стала персонажем. Сакральные и профанные здания, дворцы знати и дома простолюдинов появились на полотнах как элементы, которые давали сюжету контекст и «объясняли» написанное на холсте.

Питер Брейгель, «Детские игры», 1560 год. Городская площадь и улица написаны с высоты птичьего полёта, и на полотне можно рассмотреть здания разного предназначения

Питер Янс Санредам, «Старая ратуша в Амстердаме», 1657 год. На всякий случай на картинке изображены бюргеры, что подтверждает: это здание точно для дел горожан

Интересно, что к концу XVII века во Франции в архитектурные и инженерные чертежи и планы пришли цвета — прежде их, как правило, отрисовывали одним графитовым.

Король-Солнце заказывал возводить сложнейшие объекты, и работники стали разными красками кодировать элементы, материалы, системы и помещения — как делают и теперь. Кроме того, создатели этих технических рисунков и эскизов стали вслед за фламандцами использовать акварель, благодаря которой графика приобретала особенную эстетическую привлекательность.

Так архитекторы постепенно приблизились по мастерству к художникам и обнаружили, что люди готовы покупать их эскизы и художественные концепты.

Ещё одна важная веха, которая случилась в эпоху Людовика XIV — это открытие первой в Европе (и мире) специально архитектурной школы, Académie d'Architecture. Эта формализация образования означала в том числе и то, что у будущих архитекторов появились единые «учебные планы», а в них — рисование. И не только черчение по задачам от учителя, но и наброски с натуры: их делали для того, чтобы освоить строение реальных сооружений, натренировать руку, изучить историю архитектуры и найти визуальное вдохновение для новых проектов.

Всё так же, как сегодня.

Джованни Паоло Паннини был архитектором и живописцем. На этой акварели он изобразил, вероятно, древнеримские руины и статую. Примерно 1728 год

Безусловно, не только студенты фиксировали наблюдаемую архитектурную реальность. История сохранила множество полотен живописцев XVII века, уже очень далеко ушедших от традиций Ренессанса, где они детально изображали современные им панорамы городов и сёл.

Клод де Йонг, «Лондонский мост», 1632 год. Да, на мосту стоят дома

А потом пришёл романтизм и отверг концептуальные подходы Возрождения.

Идеи об имманентном порядке и божественной гармонии в период, когда разворачивались французская и промышленная революции, окончательно потеряли свежесть. Мастера визуальных искусств (как и литераторы, и мыслители, и политики) обратились к человеку, эмоциям, субъективному, иррациональному, будоражущему ум, мистическому, загадочному, закрытому.

Слово «романтический» происходит от самоназвания галлов Romanus, то есть «романские» или «римские». Это среди прочего подсказывает, что мастера эпохи романтизма повернули свои взоры к прекрасному прошлому, где люди знали толк в высоких чувствах и сильных поступках.

На полотнах появились исторические руины зданий и замки Средневековья. Они уже не служили ни техническим фоном, ни сюжетной подсказкой: мощные архитектурные объекты (и восхитительно разрушенные, и реально существующие, и фантазийные) стали полноценными героями полотен.

Стремление писать ландшафты, где великолепная архитектура прошлых веков соревновалась с идеализированной природой, отражало ещё и страх перед индустриализацией, которая явно грозила стереть и первое, и второе.

Но к руинам, аббатствам, замкам и панорамам городов художники обращались не только ради сильного эстетического впечатления. Эпоха романтизма — это ещё и период формирования национального самосознания и локального патриотизма у народов Европы. Изображать выдающиеся архитектурные объекты означало фиксировать их, народов, значимость.

Джеймс Молтон, «Старая королевская богадельня для отставных солдат в Килмэйнхэме». Здесь изображено самое старое здание в Ирландии. Молтон был чертёжником и гравёром и создал обширную серию подобных картинок с архитектурными видами

Томас Молтон младший, акварельный рисунок главного здания Британской Ост-Индской компании в Лондоне. Её деятельность позволила колонизировать Индию и другие территории в Азии

Так, во время наполеоновских войн на территории будущего немецкого государства было разрушено множество образцов средневековой готической архитектуры — изобразительное искусство романтизма, воспевавшее их, дало почву тому самому чувству культурности, которое (среди прочих) создаст единую германскую нацию.

Перенесёмся ещё вперед и посмотрим, отчего художники перестали изображать архитектуру во всех мельчайших деталях.

Ответ несложен:

Моне много писал архитектуру тех мест, куда путешествовал: мы видим Париж, Лондон, Руан и Венецию. Но здания и сооружения в городах были для него ценны тем, что на их стены и детали по-разному и по-особенному падал свет.

Именно этот свет, который он старался передать, давал ощущение момента. Архитектура для импрессионистов была полезным объектом примерно так же, как для живописцев раннего Возрождения.

Клод Моне, «Дворец дожей», 1908 год. Кстати, если сильно всмотреться в его полотна, под мазками кисти Моне можно обнаружить наброски зданий буквально чертёжной точности

Эдвард Хоппер, «Угольный городок в Пенсильвании», 1947 год. Хоппер не был импрессионистом, но на его работах много архитектуры, которая тоже передаёт свет, момент и мимолётный контекст