Привет! На связи Вика Конышкова, автор телеграмм-канала attentiview. Я петербурженка, обучающаяся архитектуре в Москве в МАРХИ (отделение реконструкции и реставрации). Активно изучаю историю искусств и архитектуры, а также краеведение; их взаимосвязь с общемировой историей. Сегодня хочу с вами поговорить об опыте сохранения исторических зданий и бережного отношения к ним.
В связи с беспрецедентным масштабом изменений, происходивших в период промышленной революции, в ХІХ веке возникла идея сохранять старинные здания, которые до этого сносили при первой же возможности, несмотря на их, как бы мы сейчас сказали, «историческую ценность».
Стремление сохранить перешло в стремление также отреставрировать. Самой крупной из таких реставраций стала реконструкция Каркассона (крепости во Франции) Эженом Эммануэлем Виолле-ле-Дюком, а в Британии активные работы по восстановлению средневековых церквей привели к образованию Общества защиты старинных зданий (SPAB).
Крепость Каркассон, Франция
В учредительном манифесте этой организации (в 1877 году) Уильям Моррис, лидер движения «Искусства и ремесла», призывал к «защите вместо реставрации» и побуждал тех, кто был ответственен за сохранение старинных зданий, «не пытаться подменять их иным искусством, или же противостоять всем попыткам исказить здания с помощью материалов или орнамента» и принять, что «современное искусство не может вторгнуться, чтобы не разрушить».
Флаг общества SPAB Источник: https://www.spab.org.uk
SPAB установило принципы, которым следуют до сих пор. Общество выступало за постоянный уход за зданиями и за выполнение тех работ, которые были необходимы для сохранения (чтобы не доводить дом до точки, где его проще построить заново, чем отреставрировать).
Также общество считало, что, когда нужны работы по обновлению, они должны проводиться с использованием соответствующих материалов: «честная альтернатива», а не попытка воспроизведения.
Позже возникла идея переделки зданий так, что от них оставался лишь фасад (эта практика поощряется до сих пор), и SPAB ее не поддерживал. Иногда дома, признанные аварийными, разбирают до основания, а позже воссоздают фасад, создав при это современную «начинку» здания. Так, например, было сделано при строительство торгового центра «Стокманн» в Петербурге, что в свое время вызвало бурю градозащитного негодования.
Снос зданий на улице Восстания в Петербурге при строительстве ТЦ «Стокманн», фотография 2006 года Источник: https://www.save-spb.ru
Если говорить о юридических «подвижках» в деле сохранения старинной архитектуры, то первый в истории закон по защите зданий был принят в 1913 году, а в 1920-х годах группа женщин, известная как «Банда Фергюсон», выступила против равнодушной застройки и собрала деньги на покупку исторически ценных зданий, находившихся под угрозой уничтожения.
В изданном в 1944 году «Акте планировки городских и сельских населенных мест» был представлен список исторических зданий, важных для нации, а пять лет спустя и в США был основан Национальный трест по охране исторических памятников.
До распада СССР о бережном отношении к архитектурной истории почти не шло речи: до революции здания регулярно перестраивались, чтобы соответствовать «новомодным» архитектурным стилям, а после 1917 года, уже в СССР, любую имперскую постройку могли снести даже без особого предлога. Она могла не соответствовать идеологии (скажем, здания церквей уничтожали для постройки метро или крупных жилых домов) или же «мешать» расширению улиц, как это часто бывало в Москве, скажем, на Тверской.
В России сегодня действует закон, по которому запрещено сносить любые постройки, возведенные до 1917 года, а также те, которые «моложе», но их признали важными объектами культурного наследия. Тем не менее, регулярно случаются скандалы насчет разрушения дореволюционных зданий.
Один из последних примеров - снос манежа лейб-гвардии Конного полка на Васильевском острове. Здание манежа было построено в 1854 году, однако официально годом строительства значился 1938, так как в советские годы манеж немного перестраивался. К сожалению, такой законодательной лазейкой пользуются достаточно часто.
Процесс сноса манежа Источник: https://spb.mk.ru
Тем не менее сейчас мы живем в удивительное время: стало популярно не только реставрировать те исторические здания, которые находятся в плохом состоянии, но и воссоздавать с нуля те, что были разрушены. Один из самых очевидных примеров - возведение нового Храма Христа Спасителя в Москве в начале 1990х (предыдущий храм, созданный Константином Тоном в 1839-1883 году, был взорван в 1931 году для строительства Дворца Советов, однако проект так и не был реализован). В Петербурге также постепенно зарождается движение по восстановлению исчезнувших зданий: например, на Синопской набережной сейчас ведутся раскопки, чтобы в дальнейшем приступить к воссозданию храма благоверных князей Бориса и Глеба.
1995 г., строительство нового храма Христа Спасителя в Москве Источник: http://moseparh.ru
Несмотря на явные подвижки в деле охраны памятников культуры в последние годы, а уж тем более несмотря на огромный прорыв в этом деле по сравнению с 19-20 веками, нам все еще есть куда расти.
Если говорить о конкретных удачных примерах сохранения исторических зданий и их приспособления под современные нужды в России, то первое, что мне приходит в голову - активная реставрация хлебозаводов инженера Марсакова в последние годы: московские «Зотов» и Хлебозавод No9, а также Петербургский Левашовский хлебозавод. Эти шедевры советского периода до недавнего времени находились в полном упадке, а людям, не погруженным в мир архитектуры, они казались отжившими свой век заводскими развалинами, а не памятниками промышленного конструктивизма.
Левашовский хлебозавод в Петербурге
Хлебозавод No5 имени Зотова в Москве
Хлебозавод No9 в Москве Источник: https://tatlin.ru/articles/xlebozavod_9
Тем не менее их архитектурная ценность была признана, а значит снести их не получилось. Сейчас все три завода преобразованы в культурные кластеры. Особенно мне близок проект реконструкции Левашовского хлебозавода.
Построенный в 1933 году, завод занимался выпечкой хлеба (для этого использовался уникальный кольцевой конвейер Марсакова), не прекращая свою работу даже в годы блокады. В 1990е завод начал приходить в упадок, а помещения использовались совсем не по назначению (например, как шиномонтажка).
Схема заводов Марсакова
Как выглядела территория хлебозавода до реконструкции Источник: https://nsp.ru/35785-kak-spasali-neryadovoi-levasovskii-xlebozavod-v-peterburge
В итоге здание спасло то, что рядом начали возводить элитный ЖК, застройщик которого и взялся за реставрацию. Был воссоздан уникальный купол с сосновым перекрытием в помещении котельной, очищены все кирпичи в ней, самому зданию был возвращен оригинальный цвет. Его заняли культурный центр, офисы и блокадный мемориал.
Рендер, показывающий, как ЖК «Futurist» по проекту архитектурной мастерской Евгения Герасимова сочетается со зданием хлебозавода Источник: https://archi.ru/russia/98643/vypekanie-kultury
Купол в помещении котельной после реконструкции Источник: https://world.rodionov-club.ru/2023/10/02/kulturniy/
Почему это действительно удачный пример сохранения архитектуры? Потому что здание продолжает жить. Его используют, сохраняя, насколько это возможно, историю, и именно так и должно быть - ведь архитектура «живет» только когда с ней соприкасаются люди.