Выставка «Парадокс береговой линии»
Когда: 19 сен 2024 – 12 янв 2025
Где: Галерея С7, Дом культуры «ГЭС‐2», Болотная набережная, 15
Кураторы:
Ярослав Алешин, Сергей Бабкин, Александра Киселева, Александра Тумаркина
При участии:
Татьяны Бобиной, Филиппа Крикунова, Галины Луппо, Антона Морозова, Ёлы Морозовой (Зикратовой), Варвары Чучалиной
Куратор публичной программы:
Галина Луппо
Дом культуры «ГЭС-2». 2022. Фото: Даниил Анненков
19 сентября в Доме культуры «ГЭС-2» в Москве открылась выставка «Парадокс береговой линии», которая подводит итоги одноименной публичной дискуссионно-практической программы, прошедшей весной 2024 года в Петропавловске-Камчатском. Эта программа является частью масштабной инициативы «ГЭС-2: Города», в рамках которой Дом культуры реализует проекты с художниками и городскими сообществами различных регионов России. Механика выставки следует тому же принципу, что и программа: проект состоит из пяти сменяющихся волн-частей, предлагая различные ракурсы осмысления камчатского контекста.
Что такое «Парадокс береговой линии»? Это феномен из области географических наук. Дело в том, что невозможно вычислить точную длину побережья — она меняется в зависимости от способа измерения. Феномен парадокса береговой линии стал удачным выражением для размышлений кураторов. Что такое место — просто точка на карте или нечто большее? Как формальные и символические границы влияют на восприятие региона?
На момент интервью прошли три части выставки и открыта четвертая — «Язык на грани». Ее основная тема — языковые границы, в первую очередь — между русским языком и языками коренных малочисленных народов Севера.
Мы обратились к архитекторам выставки, Григорию Цебренко и Дарье Герасимовой (со-основатели бюро NORMA), чтобы поговорить о концепции оформления, световом дизайне и опыте совместной работы с кураторами.
Что такое «Парадокс береговой линии»? Это феномен из области географических наук. Дело в том, что невозможно вычислить точную длину побережья — она меняется в зависимости от способа измерения. Феномен парадокса береговой линии стал удачным выражением для размышлений кураторов. Что такое место — просто точка на карте или нечто большее? Как формальные и символические границы влияют на восприятие региона?
На момент интервью прошли три части выставки и открыта четвертая — «Язык на грани». Ее основная тема — языковые границы, в первую очередь — между русским языком и языками коренных малочисленных народов Севера.
Мы обратились к архитекторам выставки, Григорию Цебренко и Дарье Герасимовой (со-основатели бюро NORMA), чтобы поговорить о концепции оформления, световом дизайне и опыте совместной работы с кураторами.
Какой была ваша роль и основные задачи в этом проекте?
Над выставочными проектами в Доме культуры всегда работает большая команда штатных специалистов (кураторы, продюсеры, технический отдел, арт-хендлеры, графические дизайнеры, проч.). Мы же являемся внешними архитекторами, что дает нам больше возможностей с точки зрения свободы мысли: будучи не в штате, то есть за пределами устоявшихся форматов взаимодействия с коллегами, нам проще предлагать неординарные и вызывающие идеи. Собственно, этот статус нам и помог нетривиально откликнуться на метафору пляжа: мы предложили сложную конструкцию из подвижных штор, которая как раз маркирует неуловимость и динамику береговой линии.
Какие ключевые идеи и концепции легли в основу архитектурного оформления выставки?
Архитектура выставки поддерживает кураторскую концепцию: дать зрителю возможность оказаться на вулканическом пляже — в характерном для Камчатки месте — ставшем, в определенном смысле, контекстом для художественных работ, представленных в галерее. И здесь был важен язык транслитерации: элементы, отсылающие к тем или иным признакам океанского пляжа по нашему замыслу должны ощущаться, прежде всего, телом за счет материала и характерности их размещения.
Гавриил Гайдукевич. Досуг молодежи — строителей судоремонтной верфи — поход на океан, 1962. Цифровая печать. Из серии «Из истории Петропавловской судоремонтной верфи».
Предоставлено Камчатским краевым объединенным музеем.
Предоставлено Камчатским краевым объединенным музеем.
Экспозиция состоит из пяти сменяющих друг друга частей. В чем заключалась основная идея/особенность каждой из частей выставки? Как они взаимодействуют друг с другом?
Механика смены частей-волн нами предложена единой для всех пяти глав экспозиции: шторы открывают или скрывают работы на стене в зависимости от их релевантности тематическому блоку. Напольные конструкции — аналогично — вперемешку с костями стеллеровой коровы передвигаются, сближаются, прячутся за шторами, образуя особые смысловые напряжения. Важным условием было присутствие всех предметов в галерее, даже если они «не участвуют» в текущем блоке. Переход от одной волны к другой знаменует штендерная конструкция при входе в зал. Она сообщает зрителю о «графике работы» этих волн сродни замысловатым конструкциям на берегу, служащим судовой навигацией для кораблей.
Забавный факт относительно пространственного решения выставки: ориентация и протяженность по сторонам света галереи совпадает с Халактырскым пляжем, ставшим прообразом экспозиции.
Как вы выбирали материалы, текстуры и цвета для оформления выставки?
Для выставочных конструкций мы использовали холоднокатаную сталь. Воронение ее в один слой позволяет получить грубую поверхность, которая имеет свойство корродировать даже во время выставки. Этим мы хотели создать антураж пляжа, на котором, как правило, можно обнаружить старые металлические предметы и артефакты, хаотично разбросанные по песку и меняющие свои свойства под воздействием соли, влаги и воздуха.
С другой стороны, мы стремились создать контраст стерильным и идеальным пространствам Дома культуры. Это хорошо включает зрителя в знакомство с экспозицией, как нам кажется.
Наконец, белые шторы и темная сталь — это дисплеи для довольно разношерстных объектов, в том числе, для ярких костей работы Филиппа Крикунова. Нужно было разнести художественные предметы и архитектуру на разные слои.
Наконец, белые шторы и темная сталь — это дисплеи для довольно разношерстных объектов, в том числе, для ярких костей работы Филиппа Крикунова. Нужно было разнести художественные предметы и архитектуру на разные слои.
Как вы работали с освещением выставки? Какой эффект вы хотели достичь?
Галерея С7 довольно трудная с точки зрения работы со светом. Большой арочный витраж, стеклянная кровля — эти характерные элементы архитектуры здания создают переизбыток естественного света, недопустимого для оригинальных экспонатов. Поэтому вдоль стены возникли специальные боксы с небольшими отверстиями, в которых разместились светочувствительные предметы. В них создан свой световой климат для работ. Таким образом, мы смогли создать в очень светлом и большом пространстве островки камерности.
Как вы работали с масштабом пространства? Были ли специальные решения для восприятия выставочных объектов в зависимости от ракурса/расположения объектов?
Ощущение простора, характерное для пляжа, мы попытались передать за счет вертикальной ориентации штор-волн. Они нарочно приливают сверху с потолка, чтобы зритель мог включить в свое восприятие немалую высоту галереи и внушительный объем воздуха, расположенный у него над головой.
Как выставка взаимодействует с посетителями? Есть ли интерактивные элементы в выставке, которые позволяют посетителям глубже взаимодействовать с темой и пространством?
Мы придумали ассортимент архитектурных форм, которые предлагают зрителю разные способы погружения: подглядывание в боксы, наблюдение в трубы, развеска на стене, отдельно стоящие объекты. Это такие праздные модели поведения, присущие беззаботным действиям людей на побережье.
Как вы оцениваете соотношение между кураторами и архитекторами в этом проекте: кто занимал главенствующую позицию в процессе разработки концепции? Как строилась ваша совместная работа?
Процесс походил на обоюдное вытачивание проекта: есть концептуальный импульс от кураторов, мы его переводим в пространственную категорию. Так возникают подвижные шторы-волны, которые становятся своего рода третьим актором, поскольку их конструкция обусловлена модульностью и накладывает массу ограничений (как для нас, так и для кураторской группы) с точки зрения размеров работ и синхронизации их по блокам между собой. В этом случае, мы все «втроем» занимались калибровкой содержания экспозиции.
Какое впечатление вы хотели произвести на посетителя? Какие чувства и размышления, по вашему мнению, выставка должна вызвать?
Мы, скорее, видели архитектуру выставки в роли проактивного медиатора между концепцией и зрителем. Пляж — очень располагающая к себе метафора, емкая и легкая. Воздушность и тонкость этой параллели мы и передали, причем не фоново, а нарочито выраженно. Архитектура здесь — полноправный участник выставочного проекта.
Какие аспекты выставки, на ваш взгляд, особенно интересны для архитекторов и дизайнеров?
В этой выставке не было стройки. Вместо грязных работ был монтаж предварительно изготовленных элементов. Это хорошее решение с точки зрения оптимизации работ.
Мы работали без каких-либо прямых референсов, поэтому довольно значимый элемент выставки — шторы-волны — это чистый эксперимент, который, к счастью для нас, удался. Благодаря кураторам, технической команде и продюсерам, поверившим в эту идею, мы совместными усилиями смогли ее воплотить. Сама система была полностью разработана нами, подрядчик с минимальными изменениями воспроизвел ее по нашим чертежам.
Отдельно заслуживает внимания графическое оформление выставки и этикетажа. У Фонда есть свой отработанный дизайн-код, который благополучно был адаптирован под нашу задачу: разместить большое количество текстовых блоков, занимающих много места. В довольно тесной развеске велик соблазн перейти на буклеты с экспликацией, но тогда зритель имеет шанс упустить значимые детали той или иной работы «здесь и сейчас». Мы этого смогли избежать.
Кроме этого, экспозиция адаптирована для детей и людей с инвалидностью: высота витрин, регулировка «подзорных труб» и проч. делают содержание выставки полностью доступным для всех.
Мы работали без каких-либо прямых референсов, поэтому довольно значимый элемент выставки — шторы-волны — это чистый эксперимент, который, к счастью для нас, удался. Благодаря кураторам, технической команде и продюсерам, поверившим в эту идею, мы совместными усилиями смогли ее воплотить. Сама система была полностью разработана нами, подрядчик с минимальными изменениями воспроизвел ее по нашим чертежам.
Отдельно заслуживает внимания графическое оформление выставки и этикетажа. У Фонда есть свой отработанный дизайн-код, который благополучно был адаптирован под нашу задачу: разместить большое количество текстовых блоков, занимающих много места. В довольно тесной развеске велик соблазн перейти на буклеты с экспликацией, но тогда зритель имеет шанс упустить значимые детали той или иной работы «здесь и сейчас». Мы этого смогли избежать.
Кроме этого, экспозиция адаптирована для детей и людей с инвалидностью: высота витрин, регулировка «подзорных труб» и проч. делают содержание выставки полностью доступным для всех.
Какие выводы вы сделали из этого опыта?
Мы уже не впервые делаем выставочный проект в «ГЭС-2», и в частности в данной галерее, но каждый раз, приступая, не видим для себя готового решения или прямого аналога. Кураторы всегда ставят нетривиальные задачи, что для нас становится вызовом и своего рода экспериментом, который сохраняет интригу процесса. Это волнительно, так как в нем до конца не понимаешь насколько твоя идея работающая, получится ли она. Но ожидания и трепет стоят того: мы смогли в итоге создать экспозицию, идущую в какой-то степени не в фарватере привычных архитектурных решений для выставок.
Ф: Даниил Анненков, Экспозиция выставки «Парадокс береговой линии».