Здравствуйте, читатели, с вами снова Марфа.
Эта статья о людях, их позициях, выборе и том, как это всё проявляется в создаваемых ими проектах. Дипломная работа — манифест личного архитектурного видения. Сравнить то, как на архитектуру, пространство, его создание смотрят молодые архитекторы, находясь в 3000 километрах друг от друга, является для меня интересным.
Поговорим о том, как студенты подходили к своим дипломным проектам и развивали их.
Наши герои — дипломники ENSAB Гаэль Батас, Эмиль Шевро, и дипломница Академии Художеств имени Репина Серафима Вершинина.
Это большая, личная, честная статья о дипломах таких разных людей и попытка показать, что самые разные вещи и люди внутри на самом деле очень похожи.
Эта статья о людях, их позициях, выборе и том, как это всё проявляется в создаваемых ими проектах. Дипломная работа — манифест личного архитектурного видения. Сравнить то, как на архитектуру, пространство, его создание смотрят молодые архитекторы, находясь в 3000 километрах друг от друга, является для меня интересным.
Поговорим о том, как студенты подходили к своим дипломным проектам и развивали их.
Наши герои — дипломники ENSAB Гаэль Батас, Эмиль Шевро, и дипломница Академии Художеств имени Репина Серафима Вершинина.
Это большая, личная, честная статья о дипломах таких разных людей и попытка показать, что самые разные вещи и люди внутри на самом деле очень похожи.
ГЕРОИ
Архитектура — люди, позиции, выбор.
ENSAB, Rennes, France
В статье «Экспериментальная магистратура» я рассказала о проектах магистратуры Instrumenter (*Инструметрирование, манипуляция, управление), одной из четырёх магистерских направлений нашей школы. Сегодня я снова рассказываю вам о проекте студентов этой магистратуры. Теперь уже дипломированных архитекторов.
Гаэль Батас родилась в городе По на Юго-Западе Франции. Она выбрала Ренн, потому что хотела полностью сменить климат, пейзаж и окружение. Эмиль Шевро, её партнер в проекте, родился в Нанте. Он хотел учиться в школе немного более артистичной, чем другие, и потому уехал в Ренн. Их дипломный проект во многом связан с тем, что на первом курсе магистратуры Гаэль училась в университете Сапиенца Риме, а Эмиль — в Свободном Университете в Льеже.
Рим, как «родина» классического архитектурного языка очень привлекал обоих. В дипломной работе они «критикуют» современный Рим и исследуют тему насилия в архитектуре через создание эфемерного бумажного мира, где проходят четыре церемонии взаимодействия актёров, места и артефактов. Тему исследование насилия в архитектуре не стоит воспринимать буквально. Это скорее исследование реакции, ответного действия.
В статье «Экспериментальная магистратура» я рассказала о проектах магистратуры Instrumenter (*Инструметрирование, манипуляция, управление), одной из четырёх магистерских направлений нашей школы. Сегодня я снова рассказываю вам о проекте студентов этой магистратуры. Теперь уже дипломированных архитекторов.
Гаэль Батас родилась в городе По на Юго-Западе Франции. Она выбрала Ренн, потому что хотела полностью сменить климат, пейзаж и окружение. Эмиль Шевро, её партнер в проекте, родился в Нанте. Он хотел учиться в школе немного более артистичной, чем другие, и потому уехал в Ренн. Их дипломный проект во многом связан с тем, что на первом курсе магистратуры Гаэль училась в университете Сапиенца Риме, а Эмиль — в Свободном Университете в Льеже.
Рим, как «родина» классического архитектурного языка очень привлекал обоих. В дипломной работе они «критикуют» современный Рим и исследуют тему насилия в архитектуре через создание эфемерного бумажного мира, где проходят четыре церемонии взаимодействия актёров, места и артефактов. Тему исследование насилия в архитектуре не стоит воспринимать буквально. Это скорее исследование реакции, ответного действия.
«Наша школа очень маленькая. Самая маленькая во Франции? 600 человек. У нас особенные отношения между курсами и с преподавателями. Ну и программа в нашей школе достаточно необычная. Когда в конце третьего курса нужно было выбрать направление, для меня было очевидно, что я пойду на Instrumenter.»
— Эмиль Шевро
Теория и письмо, поэзия и свобода в выборе проекта. Instrumenter — направление для тех, кто готов сам определять свою роль как архитектора.
Джан Онанер, автор программы этой магистратуры о подходах к преподаванию, сказал мне фразу:
Джан Онанер, автор программы этой магистратуры о подходах к преподаванию, сказал мне фразу:
«Преподавание в нашей школе модернистское. И оно построено на иерархии идей. Одна идея, которая проходит через весь твой проект, должна быть выше, чем все другие. У каждого преподавателя своё виденье этой модернистской архитектуры, каждый будет требовать от тебя быть более техничным или более свободным.»
Я разговаривала с Эмилем и Гаэль в конце июня, когда они только получили свои дипломы, и задала вопрос о том, кем они видят себя в обществе. У нас в школе мы очень много говорим о «роли архитектора». На разговоры о «роли» нанизываются и политические взгляды, и лозунги, сформулированные во время прошлогодних протестов архитектурных школ.
— Мне кажется, что, занимаясь в другой сфере деятельности, ты не будешь задавать себе вопрос о том, кто ты в обществе. Это и определяет архитектора. То, как много ответов можно дать на твой вопрос, и удивительно.
— Задавать себе вопрос и значит быть архитектором? Иметь роль? На самом же деле — да, мы всё время учимся задавать себе вопросы…
— Да, да! Нас учат думать, работать с пространством и задавать себе вопросы. Роль архитектора в том, чтобы по-разному позиционировать себя.
Кто-то видит себя только практикующим архитектором и называет учеников экспериментальной магистратуры «особенными» (с негативной коннотацией), кто-то, напротив, говорит о том, что для развития архитектуры и её теоретизации просто необходимы такие направления, как Instrumenter.
— Мне кажется, что, занимаясь в другой сфере деятельности, ты не будешь задавать себе вопрос о том, кто ты в обществе. Это и определяет архитектора. То, как много ответов можно дать на твой вопрос, и удивительно.
— Задавать себе вопрос и значит быть архитектором? Иметь роль? На самом же деле — да, мы всё время учимся задавать себе вопросы…
— Да, да! Нас учат думать, работать с пространством и задавать себе вопросы. Роль архитектора в том, чтобы по-разному позиционировать себя.
Кто-то видит себя только практикующим архитектором и называет учеников экспериментальной магистратуры «особенными» (с негативной коннотацией), кто-то, напротив, говорит о том, что для развития архитектуры и её теоретизации просто необходимы такие направления, как Instrumenter.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
Серафима Вершинина — молодой архитектор, о котором скоро будут говорить все? Серафиме 25 лет, родилась и выросла в Екатеринбурге. Отучившись три года в УРГАХУ, она решила начать всё заново в Петербурге и поступила в Академию Художеств. В марте этого года начала работать в «Хвое». Наконец, Серафима защитила диплом в конце июля.
Прошлым летом, ещё перед дипломом, Серафима думала, что ей важнее находиться в архитектурной среде, чем на самом деле самой быть архитектором.
Серафима Вершинина — молодой архитектор, о котором скоро будут говорить все? Серафиме 25 лет, родилась и выросла в Екатеринбурге. Отучившись три года в УРГАХУ, она решила начать всё заново в Петербурге и поступила в Академию Художеств. В марте этого года начала работать в «Хвое». Наконец, Серафима защитила диплом в конце июля.
Прошлым летом, ещё перед дипломом, Серафима думала, что ей важнее находиться в архитектурной среде, чем на самом деле самой быть архитектором.
«Когда начинаешь работать с архитекторами, становишься сам архитектором, начинаешь по-другому относиться к профессии. Мне, конечно, страшно произносить эти слова, что я — архитектор… Ну, пока я в профессии не разочаровалась. Сколько у меня диплому? Месяц?»
— шутит Серафима
На пятом курсе начинаются вопросы. Что дальше? Кем ты будешь? Уехать домой? Как вылезать из студенческой среды? Нравится ли мне то, что я делаю?
На третьем курсе и в начале четвёртого Серафима попадала в «запросы» мастерской, не очень спрашивая себя о том, что делает. На четвёртом курсе она стала чуть-чуть посмелее, начав делать проекты, которые выходили за рамки запросов преподавателей и особенно за пределы тех представлений, которые были у неё о самой себе. К пятому курсу Серафима полностью дала себе свободу в проектах. С точки зрения преподавателей они считаются неудачными.
На третьем курсе и в начале четвёртого Серафима попадала в «запросы» мастерской, не очень спрашивая себя о том, что делает. На четвёртом курсе она стала чуть-чуть посмелее, начав делать проекты, которые выходили за рамки запросов преподавателей и особенно за пределы тех представлений, которые были у неё о самой себе. К пятому курсу Серафима полностью дала себе свободу в проектах. С точки зрения преподавателей они считаются неудачными.
«Они спросили у меня прямо перед Новым Годом: «У тебя кризис? У тебя кризис?». При этом для меня эти проекты, оранжереи и парка, сейчас такие любимые. Они не ключевые, я недовольна результатом, но я так люблю их, потому что я по-настоящему думала над ними. Я чувствовала архитектуру, которую я делала.»
Работа над самим дипломом началась достаточно поздно, уже в ноябре. Для диплома предлагается около десяти тем, которые выдаются летом. Серафима выбрала создание городского парка на Юго-Западе.
Потом, в ноябре, дают ТЗ, а к декабрю уже должен быть готов реферат. В декабре нужно было показать стандартный набор: предпроектный анализ, градостроительная ситуация, историческая справка, аналоги проектов.
Потом, в ноябре, дают ТЗ, а к декабрю уже должен быть готов реферат. В декабре нужно было показать стандартный набор: предпроектный анализ, градостроительная ситуация, историческая справка, аналоги проектов.
«У меня ощущение, что я глушила в себе вопросы о том, какого мне заниматься той архитектурой, которой я занимаюсь.»
— Серафима о своём третьем курсе
Сегодня мне интересно попытаться сравнить проекты, не имея чётких критериев для их оценивания. Как формализовать бумажные, концептуальные проекты, сделанные на разных языках?
МЕСТО
Архитектура — пространство.
Когда есть место работы, алгоритм примерно понятен. Мы же начинаем с проблематики и анализа. А если речь идёт о бумажной архитектуре? Даже если проект абсолютно бумажный, он начинается с создания элемента, который затем превращается пространство. Лестница. Ступенька соразмерна человеческой ступне и её высота зависит от нашего шага. Лестница не ведёт в никуда? Так не бывает. А если это стремянка? Какой толщины перекладины? Где перекладины и где стремянка?
ENSAB, Rennes, France
Проект начался с исследовательской работы, семинаров, на которые Эмиль и Гаэль ходили на четвёртом курсе, обменов мнениями с преподавателями, перечитывания Жиля Делёза и Бернара Чуми. Самая первая попытка теоретизации масштаба, взаимодействия, игры и создания вымышленного пространства началась с фильма. Это была элаборация языка, который в дальнейшем использовался на протяжении всей дипломной работы.
Когда есть место работы, алгоритм примерно понятен. Мы же начинаем с проблематики и анализа. А если речь идёт о бумажной архитектуре? Даже если проект абсолютно бумажный, он начинается с создания элемента, который затем превращается пространство. Лестница. Ступенька соразмерна человеческой ступне и её высота зависит от нашего шага. Лестница не ведёт в никуда? Так не бывает. А если это стремянка? Какой толщины перекладины? Где перекладины и где стремянка?
ENSAB, Rennes, France
Проект начался с исследовательской работы, семинаров, на которые Эмиль и Гаэль ходили на четвёртом курсе, обменов мнениями с преподавателями, перечитывания Жиля Делёза и Бернара Чуми. Самая первая попытка теоретизации масштаба, взаимодействия, игры и создания вымышленного пространства началась с фильма. Это была элаборация языка, который в дальнейшем использовался на протяжении всей дипломной работы.
В феврале-марте Эмиль и Гаэль вместе поехали в Рим почти на месяц, чтобы заново прожить этот город. Рим — пылающий, меняющийся и нет, пример классической архитектуры, «а тут мы со своим желанием его упростить».
«Так много всего; шум, огни, цвета. Как нам сделать его меньше?»
— Гаэль и Эмиль о впечатлениях от поездки в Рим
Так, упрощая и упрощая, они выделили несколько повсеместно существующих артефактов: лестницы, стулья, булыжник, (строительные) сетки, флаги. Эти артефакты были выделены и собраны ими во время прогулок по Риму.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
После сдачи реферата, сессии, небольшого перерыва и дня открытых дверей, ты возвращаешься к работе только в середине февраля.
Поначалу преподаватели со скепсисом относились к «парковой» теме. Есть в академической среде некоторое предубеждение в этом отношении. Серафиме удалось переубедить профессоров после одной из первых консультаций, когда она показала своё виденье этого пространства.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
После сдачи реферата, сессии, небольшого перерыва и дня открытых дверей, ты возвращаешься к работе только в середине февраля.
Поначалу преподаватели со скепсисом относились к «парковой» теме. Есть в академической среде некоторое предубеждение в этом отношении. Серафиме удалось переубедить профессоров после одной из первых консультаций, когда она показала своё виденье этого пространства.
Июнь, предзащита Серафимы Вершининой
«Главная мысль, которую я старалась донести — там и так красиво. И я хочу оставить всё (почти) так как есть. Это же я говорила и на дипломе.»
Это участок в 87 гектаров на Юго-Западе, в Красносельском и Кировском районах Санкт-Петербурга.
«Участок напоминает огромное смятое одеяло, под которое с одной стороны кто-то спрятал игрушки, с другой — его начали вышивать толстыми яркими нитками, но край распустился и запутался, а с третьей — одеяло замочили в холодной ванной, чтобы выстирать застарелое пятно. И покрывает оно сто гектаров земли и тянется три километра. И тень на него холодная падает, и рыба живёт невиданная. И чайки там, и...»
— отрывок из сопроводительного документа к диплому
Серафима упирала на то, что участок — место с характером. Там рынок «Юнона», выход к воде, свалка, переезды для грузовиков, парковки, контейнеры с морских судов, части разрушенного СКК, вид на ТЭЦ.
Говоря о каких-то ошибках, совершённых во время работы, Серафима сожалеет о том, как в марте ушла от общего контекста, общей идеи проекта, и в какой-то мере лишила проект уникальности. Тогда она так увлеклась проектированием кусочков, что забывала смотреть на проект целиком.
Говоря о каких-то ошибках, совершённых во время работы, Серафима сожалеет о том, как в марте ушла от общего контекста, общей идеи проекта, и в какой-то мере лишила проект уникальности. Тогда она так увлеклась проектированием кусочков, что забывала смотреть на проект целиком.
Наша героиня считает, что этого можно было бы избежать, если бы не работа наплывами. И если бы не некое желание «хранить всё в уме». Из-за плотного графика, пытаясь ходить на все лекции и консультации, Сима как будто терялась в собственном проекте. Получалось, что вместо постепенного продвижения над каждой частью работы, проект делался «наскоком» раз в две недели к датам консультаций.
Как раз в этот период Серафима попала в Хвою. Работая в этом бюро, вернувшись к волновавшей её теме нахождения в архитектурной среде и увидев аккуратный, правильный подход к среде, Сима смогла по-старому посмотреть и на свой проект, вернуться к первым идеям.
Как раз в этот период Серафима попала в Хвою. Работая в этом бюро, вернувшись к волновавшей её теме нахождения в архитектурной среде и увидев аккуратный, правильный подход к среде, Сима смогла по-старому посмотреть и на свой проект, вернуться к первым идеям.
Генеральный план держится на трёх «артериях»: первой, повторяющей движения реки, второй, поддерживающей существующий на территории маршрут, и третьей, параллельной улице Маршала Казакова, а также четырёх прямых, пересекающих весь участок. План дополняют «венки», протоптанные и нет дорожки через весь парк. Дорожки, обводящие холмы или приводящие в никуда.
Особенное место между торговой, промышленной и жилой зоной. А центр этого места — Авось. И всё движется.
«Авось» — самое важное слово в этом проекте.
Особенное место между торговой, промышленной и жилой зоной. А центр этого места — Авось. И всё движется.
«Авось» — самое важное слово в этом проекте.
ТЕОРИЯ
Архитектура — система. План, разрез, фасад. Всё по линейке. Почему-то существует мнение о том, что бумажные и концептуальные проекты «высасываются из пальца», не знаю, откуда это взялось? Если у проекта нет чёткой системы — проект плохой?
А может быть это мы не готовы принять ту систему, которую предлагает увидеть автор?
ENSAB, Rennes, France
Для бумажного, концептуального проекта особенно важно иметь сильную связь, как не парадоксально, с реальностью. Иначе проект просто не будет держаться.
В фильме, созданном на первом этапе дипломной работы, показывается «нападение» на архитектуру через масштаб.
Масштаб вводит отношения между объектом и архитектурой. С появлением масштаба архитектура переходит в измерение, которое может быть воспринято, — в измерение объекта. Это попытка подчинить архитектуру.
Проект, раскритикованный на защите за недостаток общего напряжения, избытка идей, которые не были доведены до конца, повествует о конфронтации между артефактом, объектом и архитектурным объёмом.
Архитектурный рисунок в проекте понимается как форма власти, которая побуждает абстрактные человеческие тела к реакции, эти отношения подчинения тел архитектуре порождают насилие.
Проект построен как архитектурный нарратив, задающий вопросы об отношении насилия и архитектуры.
Диплом начинается с самого события создания архитектуры.
А может быть это мы не готовы принять ту систему, которую предлагает увидеть автор?
ENSAB, Rennes, France
Для бумажного, концептуального проекта особенно важно иметь сильную связь, как не парадоксально, с реальностью. Иначе проект просто не будет держаться.
В фильме, созданном на первом этапе дипломной работы, показывается «нападение» на архитектуру через масштаб.
Масштаб вводит отношения между объектом и архитектурой. С появлением масштаба архитектура переходит в измерение, которое может быть воспринято, — в измерение объекта. Это попытка подчинить архитектуру.
Проект, раскритикованный на защите за недостаток общего напряжения, избытка идей, которые не были доведены до конца, повествует о конфронтации между артефактом, объектом и архитектурным объёмом.
Архитектурный рисунок в проекте понимается как форма власти, которая побуждает абстрактные человеческие тела к реакции, эти отношения подчинения тел архитектуре порождают насилие.
Проект построен как архитектурный нарратив, задающий вопросы об отношении насилия и архитектуры.
Диплом начинается с самого события создания архитектуры.
Тотемическая, первобытная архитектура, собранная из артефактов. Стулья, лестницы, строительная сетка, флаг, булыжник.
На фотографиях вы видите первые эксперименты студентов с привезёнными из Рима артефактами. Попытки понять возможные взаимодействия этих артефактов.
Значимость Рима в теории и истории архитектуры заставляет задуматься. Представленные объекты — это фрагменты римской архитектуры. Рим, как архаичный город, город палимпсест, город памятников — это точка отсчета и фантазия в архитектурной культуре, но как насчет его современной ситуации?
Изучая фрагменты и главные точки притяжения города, проект рисует портрет современного Рима.
Значимость Рима в теории и истории архитектуры заставляет задуматься. Представленные объекты — это фрагменты римской архитектуры. Рим, как архаичный город, город палимпсест, город памятников — это точка отсчета и фантазия в архитектурной культуре, но как насчет его современной ситуации?
Изучая фрагменты и главные точки притяжения города, проект рисует портрет современного Рима.
«Почему объекты (*в тексте я называю их артефактами) так и остаются объектами?»
— член жюри критикует проект Roma ceremonia
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
— Сима, а ты вообще не обижаешься, что я называю твой проект «бумажным» и пишу о нём, как о «бумажном»?
— Это вообще-то очень приятно. Я воспринимаю свой диплом как высказывание, как текст, а не как то, что может или должно быть реализовано. Думаю, мой проект не полностью бумажный только потому, что я ограничена нашим ТЗ. А оно рассчитано только на академический проект.
— Сима, а ты вообще не обижаешься, что я называю твой проект «бумажным» и пишу о нём, как о «бумажном»?
— Это вообще-то очень приятно. Я воспринимаю свой диплом как высказывание, как текст, а не как то, что может или должно быть реализовано. Думаю, мой проект не полностью бумажный только потому, что я ограничена нашим ТЗ. А оно рассчитано только на академический проект.
Со слов Серафимы, ей было интереснее копнуть с литературной точки зрения. Парк допускает некую вольность, и за этой вольностью она и шла.
Проект не о подражании природе — это невозможно, а о постоянном возведении на пьедестал существующей природы. Экологический подход — уважение к тому, что есть сейчас. Для Симы «уважение к существующему» возведено в проекте в абсолют.
Проект не о подражании природе — это невозможно, а о постоянном возведении на пьедестал существующей природы. Экологический подход — уважение к тому, что есть сейчас. Для Симы «уважение к существующему» возведено в проекте в абсолют.
Ключевые элементы парка помимо артерий и пересекающих парк прямых: контейнерный парк, кольцо СКК, в нём оранжерея и парк руины, городской огород, грузовой парк, экологический центр, детский парк, спортивная зона, озеро, водный парк, событийная площадка, мост, фестивальная площадка.
ФОРМА
Преподаватели всегда говорят мне: «Ты можешь делать всё что угодно в своём проекте. Главное убеди меня в том, что (то, что ты предлагаешь) это единственно верное решение твоей проблемы». Финальная форма проекта — история, которую мы пытаемся рассказать заказчику или слушателю.
ENSAB, Rennes, France
Проект о Критике насилия современного Рима, Гаэль и Эмиль кратко называют его «Roma ceremonia», принимает форму повествования о четырёх церемониях, возникающих в местах, значимых для истории Рима и олицетворяющих некий процесс.
Выбраны четыре места, которые рассматриваются через призму насилия. В ответ проект рассказывает о фиктивных и временных церемониях, принимающих различные формы и проиллюстрированных с помощью перформативной концептуальной модели.
ENSAB, Rennes, France
Проект о Критике насилия современного Рима, Гаэль и Эмиль кратко называют его «Roma ceremonia», принимает форму повествования о четырёх церемониях, возникающих в местах, значимых для истории Рима и олицетворяющих некий процесс.
Выбраны четыре места, которые рассматриваются через призму насилия. В ответ проект рассказывает о фиктивных и временных церемониях, принимающих различные формы и проиллюстрированных с помощью перформативной концептуальной модели.
1. Церемония Союза — Римская кольцевая автострада
2. Церемония Восстание — Капитолийская площадь
3. Церемония Похороны — Национальный заповедник Аньен
4. Церемония Отдых — Спортивный городок
Флаг, стул, булыжник, наконец, строительная сетка соотносятся с одним из пространств и дают возможность создания действий между обезличенными актёрами, артефактом и местом.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
Серафима сделала слишком академичный проект со стороны нашей школы и слишком бумажный проект для Академии.
Главная составляющая, конечно, природа. Затем — расстояние. Сима рассказывает о том, как по-разному воспринимаются десять метров в мастерской и на местности. Объясняет, что эта разница восприятия происходит из-за отсутствия потолка.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
Серафима сделала слишком академичный проект со стороны нашей школы и слишком бумажный проект для Академии.
Главная составляющая, конечно, природа. Затем — расстояние. Сима рассказывает о том, как по-разному воспринимаются десять метров в мастерской и на местности. Объясняет, что эта разница восприятия происходит из-за отсутствия потолка.
«Я хорошо отношусь к пустырям. А алкаш вообще-то тоже своего рода архитектор.»
МАКЕТ
Макет позволяет понять масштаб, объём и сценарии действий, которые могут разворачиваться в пространстве. Самый важный элемент в проекте?
ENSAB, Rennes, France
Макет проекта Эмиля и Гаэль выполнен из камней, бетона, железа и металла. На большом бетонном объёме отвлечённый макет Капитолийской площади, где происходит взаимодействие артефактов.
ENSAB, Rennes, France
Макет проекта Эмиля и Гаэль выполнен из камней, бетона, железа и металла. На большом бетонном объёме отвлечённый макет Капитолийской площади, где происходит взаимодействие артефактов.
Академия Художеств, Санкт-Петербург, Россия
Серафима рассказывает, что макетом она была довольна больше всего. На последних этапах работы над дипломом, когда у Симы начались сомнения в том, а хочет ли она вообще защищаться, именно макет помог вылезти из этого состояния.
Серафима рассказывает, что макетом она была довольна больше всего. На последних этапах работы над дипломом, когда у Симы начались сомнения в том, а хочет ли она вообще защищаться, именно макет помог вылезти из этого состояния.
«Во время работы над макетом, когда топографию делали люди, незнакомые с местом, когда элементы постоянно перемещались… Гвоздики оказывались не там, где должны были, обломки СКК начинали парить на холмах, кружочки (*зелёные насаждения) раскидывались, как хотели, это дало мне возможность снова увидеть, какое же это место живое.»
— Серафима о работе над макетом
На макете множество цветов, элементов, и когда я спросила: «А что значат крестики?», Серафима отмахнулась, сказав, что можно и самим придумать. Жёлтое — проезды, накатанные дороги. Розовое — артерии и венки, дорожки для людей.
«Мне кажется, начинать нужно было с макета.»
СРЕДА
Архитектура — коммуникация, так считает Серафима Вершинина. Это один из самых важных постулатов, который она озвучила во время нашей беседы, и я с ней абсолютно согласна. Архитектуру делает семья, общество, друзья. Мне очень понравилось, как Серафима сказала, что она «пыталась вылезти из студенческой среды и влезть в архитектурную», как будто это два стола на новогоднем застолье и, конечно, у взрослых интереснее.
Через статью я старалась пронести мысль о том, что мы сейчас уже в среде. Архитектурная среда, в которую мы ещё не понимаем, как влезть, на самом деле люди, работающие с вами в мастерской, люди, лайкающие ваши посты и пишущие тексты.
Через статью я старалась пронести мысль о том, что мы сейчас уже в среде. Архитектурная среда, в которую мы ещё не понимаем, как влезть, на самом деле люди, работающие с вами в мастерской, люди, лайкающие ваши посты и пишущие тексты.
«Я за то, чтобы всё было максимально честно. И будет честно сказать, что проект делался не только мной.»
«Иногда я приходила в мастерскую и на меня смотрели 15 пар глаз, спрашивая, что же им сделать, а я даже не знала, что им предложить. Макет же 3 метра длиной, а не 30.»
Серафима просила написать, как она благодарна всем, кто приходил в мастерскую, говорил, высказывался, двигал элементы на макете, вдыхая жизнь в проект, чертил или рисовал, клеил или вырезал:
Ксюша Уразбахтина, Настя Юдичева, Андрияна Евич, Аня Машинистова, Макар Карташев, Айтач Мамедова, Полина Савельева, Маша Трунова-Равич, Соня Яблоновская, Катя Степанова, Вероника Силаева, Алина Рохина, Полина Алексеева, Маркар и Борис Атаянц, Марк Скурлядкин…
Спасибо за поддержку и консультации:
семейству Вершининых, Насте Липс, Лали Размадзе, Сергею Валерьевичу Падалко, Георгию Сергеевичу Снежкину, Никите Игоревичу Явейну, Илье Вадимовичу Спиридонову, Нике Куклине, Юлии Олеговне Кондратьевой, Евгению Анатольевичу Новосадюк, Алёне Амелькович, Константину Викторовичу Семёнову.
О французской стороне среды ещё в самом начале вам рассказал Эмиль. Наша школа маленькая и барьеры между курсами у нас абсолютно стёрты. Когда работаешь с макетом или проектом в ателье к тебе обязательно кто-нибудь подойдёт, попросит рассказать, что ты делаешь, или захочет помочь.
Архитектура — коммуникация. Это то, как ты споришь с профессором, то, как пытаешься убедить подругу, что конструкция будет держаться.
Чтобы архитектура жила, нам нужно о ней говорить. Поэтому читайте, пишите, слушайте.
Спасибо.
P.S.
У меня есть свежий, чистый, опрятный канал закладка.
У Серафимы — тоже, канал хаосная частица. Вы можете посмотреть больше документов по её замечательному диплому и почитать её заметки о летних путешествиях.
Ксюша Уразбахтина, Настя Юдичева, Андрияна Евич, Аня Машинистова, Макар Карташев, Айтач Мамедова, Полина Савельева, Маша Трунова-Равич, Соня Яблоновская, Катя Степанова, Вероника Силаева, Алина Рохина, Полина Алексеева, Маркар и Борис Атаянц, Марк Скурлядкин…
Спасибо за поддержку и консультации:
семейству Вершининых, Насте Липс, Лали Размадзе, Сергею Валерьевичу Падалко, Георгию Сергеевичу Снежкину, Никите Игоревичу Явейну, Илье Вадимовичу Спиридонову, Нике Куклине, Юлии Олеговне Кондратьевой, Евгению Анатольевичу Новосадюк, Алёне Амелькович, Константину Викторовичу Семёнову.
О французской стороне среды ещё в самом начале вам рассказал Эмиль. Наша школа маленькая и барьеры между курсами у нас абсолютно стёрты. Когда работаешь с макетом или проектом в ателье к тебе обязательно кто-нибудь подойдёт, попросит рассказать, что ты делаешь, или захочет помочь.
Архитектура — коммуникация. Это то, как ты споришь с профессором, то, как пытаешься убедить подругу, что конструкция будет держаться.
Чтобы архитектура жила, нам нужно о ней говорить. Поэтому читайте, пишите, слушайте.
Спасибо.
P.S.
У меня есть свежий, чистый, опрятный канал закладка.
У Серафимы — тоже, канал хаосная частица. Вы можете посмотреть больше документов по её замечательному диплому и почитать её заметки о летних путешествиях.